Юрта — одно из великих достижений человечества, сравнимое с изобретением паруса. И то и другое позволили в кратчайшие сроки покрывать большие расстояния. Именно юрта, наряду с лошадью, позволили нашим предкам в фантастически короткие сроки освоить огромные пространства от Дуная до Желтого моря. На этих пространствах, сменяя друг друга, появлялись и исчезали империи: гуннов, тюрок, кыпчаков, монгол и других менее известных народов. Эти империи превосходили по своим масштабам Римскую империю в три раза.

Ранние кочевники, например азиатские гунны или хунну, кочевали в кибитках-палатках на колесах. Изобретение юрты, перевозимой вьюком, резко повысило мобильность и проходимость. Теперь заснеженные вершины, дремучие леса и реки перестали быть препятствием. Навьюченная лошадь или верблюд пройдут по узкой тропе — там где пройдет человек. Колесо вне конкуренции.

Юрта диаметром около четырех метров — это груз для двух вьючных лошадей, способных покрыть до шестидесяти километров в день и полноценно отдохнуть. А наличие сотен лошадей у многих семей позволяло, в экстренных ситуациях, увеличить это расстояние до девяноста километров. Простой подсчет показывает, что кочевники могли пройти за десять дней 900 километров. Это подтверждается молниеносностью их завоеваний.

Юрта поражает воображение своим совершенством. В течение тысячелетий все компоненты тщательно оттачивались, пока не достигли идеала. Ничего лишнего. Великий французский архитектор Ле Корбюзье восхищался завершенностью, универсальностью, взаимозаменяемостью частей юрты. Именно ее он рассматривал как один из прототипов своей концепции «Дом — машина для жилья».

Юрта, появившаяся тысячи лет назад, остается актуальной и сегодня. Небольшой вес, компактность, мобильность, всесезонность и унифицированность деталей в сочетании с невысокой стоимостью делают это жилище высококонкурентоспособным на рынке легких сооружений. Также следует отметить низкую эксплуатационную стоимость — установка и обслуживание не требуют от персонала высокой квалификации, а компактность является основой низких складских расходов при хранении. При этом стоимость юрты в 2—3 раза ниже по сравнению с другими быстро возводимыми сооружениями

Так же как и большинство тюрок башкиры издревле проживали в юртах — тирмэ, ничем особенно не отличавшихся от жилищ других тюркских народов. Название частей тирмэ также звучит практически одинаково, но все же нужно отметить некоторые особенности. Скаты кровли существенно круче, это связанно с большим количеством осадков на Урале, чем в остальной части Степи. Двери только деревянные. Тирмэ никогда не обкладывается камышовыми матами и в строительстве применяется, кроме классического тала еще дуб, клен, ильм и липа. Оригинально только название — тирмэ, встречающееся только у ногайцев. Башкирский тирмэ — является юртой тюркского типа, хотя исследователи отмечали наличие и монгольской юрты на северо-востоке исторического Башкортостана.

В последние десятилетия юрта становится популярной во всем мире. Множество фирм в Европе и США занимаются производством и эксплуатацией юрт, тем самым популяризируя это высокоэстетичное и романтичное жилище.

Сегодня очень моден и чрезвычайно востребован этнический и экологический туризм, и в то же время этот вид туризма наименее представлен на рынке.

В Башкирии великолепная природа, но возведение турбаз из капитальных сооружений представляется дорогостоящим предприятием, а палатки не обеспечивают сколько-либо приемлемый уровень комфорта. Именно юрта решает проблему оптимального соотношения цены и качества. Очень жесткий и прочный каркас, накрытый теплым войлоком и непромокаемой тканью, помимо чисто утилитарных свойств несет в себе огромный заряд эстетики, романтики и духа предков — ценности крайне дефицитные в наш урбанизированный век.

Юрта накрытая двумя слоями войлока и снабженная печью-камином позволяет эксплуатировать ее круглый год.

Походная юрта — облегченный вариант, которую легко перевозит одна вьючная лошадь позволяет туристам комфортный и романтичный отдых на каждой ночевке. Эта юрта, установка которой займет не более 30 минут незаменима на конных маршрутах

Не секрет, что отсутствие базовых лагерей — основное препятствие для развития туризма. Компактность позволяет на одном грузовике «Газель» перевезти 5 юрт, а это турбаза для 20-ти отдыхающих и 5 человек персонала. Те же юрты установленные на дощатых помостах и снабженные отоплением могут служить горнолыжной базой зимой.

Арендовав небольшой участок земли в городе, около крупных автодорог, в местах паломничества туристов, на праздниках и народных гуляниях вы можете открыть свое дело в области торговли, общественного питания и гостиничного бизнеса.

Для этого вам нужно просто установит юрту. При необходимости купить электрогенератор — и вы полностью автономны. Вы не платите арендную плату за помещение, вам не «вырубят» электроэнергию. А нарядный и экстравагантный вид юрты — гарантия того, что не будет отбоя от посетителей.

Юрты можно сблокировать в различных вариантах: торговый зал + склад + бытовка; кухня + торговый зал + бытовка + склад или администрация + номера + столовая + кухня и т.д.
Этнофольклорные праздники и музейное дело

Наряду с юртами модели «Базовая», в производстве которой используются современные материалы, наше предприятие производит юрты модели «Этно» — это жилище, изготовленное из аутентичных материалов и с применением большинства старинных технологий:
Древесина только лиственных пород (дуб, ильм, береза и т.д.);
Заготовки только колотые (не пиление);
Применение пропарки для гнутья;

Соединение деталей только на сыромятном ремне и пеньковых веревках.

Такая юрта строится без единого металлического гвоздя, и даже шарниры и ручки дверей из дерева и кожи. В довершении всего натуральный войлок ручной работы.

Возможна комплектация предметами интерьера: сундуками, паласами, седлами и сбруей, сосудами для кумыса из дерева и кожи, мелкой посудой из капа, луками и стрелами в тисненых колчанах и налучьях из натуральной кожи. Возможны резные двери с растительным и геометрическим орнаментом, а также в «зверином» стиле.

В бурятских деревнях Олой и Старый Олой юрты стоят в каждом третьем дворе. Каждая их них обязательно принадлежит жилому комплексу какой-нибудь усадьбы. Многие из них доживают свой век в оставленных хозяевами дворах, так что хотя бы частично обитаемых в обоих селах оказалось всего три юрты. Для Олоя это обычное дело: старики умирают, молодые переезжают в другие места, и закрытые дома медленно ветшают.

И в этом режет глаза отличие бурятских и русских деревень — у бурят не приняты вандализм и мародерство. Оставленные (не поворачивается язык сказать — брошенные) дома стоят как жилые: с застекленными окнами, за которыми еще висят занавески, с аккуратно закрытыми на навесные замки дверями. Такое впечатление, что хозяева уехали из села по делам и скоро вернутся...

В поселковом магазине на вопрос о названии деревни мне сразу выдали исчерпывающую информацию.

Олой — это бурятское женское имя. Около пяти веков назад две сестры уехали из родной Куяды (село около Усть-Орды) и поселились на небольшом расстоянии друг от друга. И каждая из сестер дала начало роду, который и по сей день является населением обоих сел, в которых все друг другу родня через какое-то бессчетное колено. Сестер звали Олой и Отонхой — одноименное село находится рядом.

Совершенно непонятно, что побудило Олой основать село в таком никчемном месте — ни леса, ни речушки, "степь да степь кругом", лес для домов привозили на конях волоком за много километров, вода здесь добывается из-под земли, она очень плохая, с большим содержанием известняка. А из достопримечательностей — только Качугский тракт.

В Олое приняли меня дружелюбно, внимательно слушали, но когда я упоминал, что намерен переночевать в юрте, местные жители начинали смотреть с таким изумлением и недоверием, будто я выразил желание пообедать в сельском общем туалете. И интонация ответов была приблизительно такая: "Мы не против, если тебе, конечно, здоровье не дорого". Тут пахло какой-то тайной, но тайна юрт оказалась совершенно неожиданной даже для необузданной фантазии автора...

Кто, как и зачем жил в юртах

В самом деле, а что мы знаем о юртах? Знаем, что в них жили и кочевали, перегоняя свои стада коней и баранов, древние буряты, перетаскивая юрты за собой с пастбища на пастбище. Что посреди очаг, в потолке дырка для дыма... Пожалуй, и все. Как оказалось, это справедливо только отчасти. По крайней мере, для олойских юрт.

Как выяснилось в беседе с местными жителями, по заданию редакции холодной весенней ночью корреспондент областного еженедельника "СМ Номер один" должен был переночевать... в древнем холодильнике! Потому что юрты построены таким образом, что там сохраняется холод даже в самую жестокую жару. В них семья переезжает только в самые жаркие летние месяцы, а все остальное время они стоят закрытыми и захламленными по причине ненадобности. Вот почему местным жителям желание журналиста переночевать в летнике показалось нелепым.

Лет триста-четыреста назад в окрестностях Олоя, в десяти-пятнадцати километрах, были расположены летники, летние пастбища скота, по-бурятски — назарлан. Там и строились особым образом из листвяка юрты-восьмистенки — хурэ. Под крышу, в "чердак", насыпалась земля, переложенная корой, крыша и стены под крышей снаружи также обделывались корой. Все было направлено на то, чтобы в юрте всегда сохранялась прохлада. И еще говорят, что в юрты никогда не залетают мухи.

Деревья везли на конях издалека. Бревна пилились вручную, но это не останавливало творческое начало древних бурят — до сих пор в Олое можно видеть стены юрт, выложенные трех- и даже шестигранным брусом. Дальняя, напротив входа, стена была спальной — на ней сбивали деревянные длинные нары, отгороженные деревом или тканью. Вся семья спала в одном месте. Посреди юрты был очаг — уламта, а в конической крыше — отверстие для выхода дыма.

В середине пятидесятых годов прошлого века пастбища оскудели, стада стали пасти в окрестностях Олоя, а юрты перевезли в село и, поставив между гаражом и загоном для скота, стали использовать как летний домик. Местные жители рассказали, что многие юрты переселяющиеся увезли с собой в Листвянку и Еланцы.

Экзотика для иностранцев и призрак для избранных

О своей юрте немного подробнее рассказала Александра Борхоева, хозяйка одной из трех юрт, которые поставили во дворе в качестве летних домиков. У нее не самая старая юрта в селе — ее построили в 1890 году на летнике под Олоем. В 1954 году ее перевезли в Олой.

— К нам часто приезжают иностранцы. Были немцы, японцы, голландцы. Приезжают целыми автобусами, семьями. В прошлом году приезжали, интересовались национальными обычаями, бурятскими блюдами. Я готовила им, угощала саламатом, тарасуном, пекла хлеб, шанежки, готовила тарак (бурятский прохладительный напиток из молока. — Прим. авт.), рассказала баба Шура.

— А кто строил юрты?

— Это умели немногие. Все зависит от того, как положишь первое бревно. Если неправильно, то восьмистенок не встанет, все развалится. Мой дед, Богомой Борхоев, очень хорошо устанавливал срубы юрт, его даже приглашали в соседние деревни.

— Ходят слухи, что на месте бывшего летника, где стояли юрты и пасли баранов, ходит какое-то привидение...

Мне и правда рассказывали, что на кошаре, то есть на бараньем пастбище, пастухи, жившие на летнике, слышали при полном безветрии странные пронзительные звуки — не то вой, не то рев. Говорили, что там ходит привидение, но увидеть его дано не каждому, только избранным. Конечно, только бурятам...

Баба Шура недовольно заговорила по-бурятски, потом скупо обронила, что это никакое это не привидение. Просто люди кормили Монгола (бурятский обычай задабривать духов — приблизительно то же самое, что брызгать или бурханить), потом юрты перевезли, люди уехали, а Монгол остался. Вот он и ходит.

Бурятское гостеприимство спасло от гарантированных обморожений

Ненавязчиво приближался вечер. Несмотря на обилие беспризорных юрт в селе Олой, ни одна из них не подходила для ночевки. Большинство с прогнившей и рухнувшей крышей. Часть была банально закрыта и заколочена уехавшими хозяевами. Были целые и открытые, но тут против автора сыграло осовременивание хозяевами древнего жилища под новые условия жизни.

"Жилая" юрта, подходящая под условия эксперимента, находилась на подворье Валерия Даглаева. Нелепое желание автора переночевать в ней Даглаевы восприняли с непониманием, но победило бурятское радушие.

— Мы там скот забивали зимой. А на лето еще не убирались. Не представляю, как вы будете там ночевать. Там даже света нет! — удивлялась жена Валерия Надежда, отпирая дверь летника.

И место предполагаемой ночевки предстало во всей красе. Хрустальная мечта разбилась о чугунную реальность. Тусклый свет из дымового отверстия падал на стол, на котором аккуратно были разложены чьи-то кишки и внутренние органы — в просторечье потроха. Под столом сиротливо жались друг к другу свиные ноги. Под жизнеутверждающими крюками, висящими на поперечной балке, натекла контрастная лужа запекшейся крови. Добро пожаловать в реальный мир...

Упрямо не желая слушать мой жалкий лепет об экзотике, Надежда взялась за веник. Ее трехлетний сын Ромка тем временем завел со мной светскую беседу, в лоб бескомпромиссно спросив:

— Дядя, а почему у тебя такой большой нос?

— Да вот как-то вырос сам по себе, — растерянно промямлил я.

— Да? Странно... У меня же такой не вырос, — с непонятным подозрением в голосе сказал Ромка.

Надежда решила достичь компромисса:

— Давайте вы хотя бы поужинаете, а потом пойдете сюда ночевать.

За ужином Валерий Даглаев рассказал, что о юрте он знает мало. Как и большинство юрт, она принадлежала его предкам, стояла на летнике, а в пятидесятых годах отец перевез ее в Олой. Несколько лет назад к ним приходили ирландские туристки, захотели сфотографироваться, а в юрте был какой-то праздник, и ирландок приняли очень тепло, накормили, и они, довольные, сфотографировались с толпой празднующих местных.

А в прошлом году приезжали представители музея "Тальцы" и предлагали продать юрту — они хотели купить несколько хорошо сохранившихся древних строений в селе для своей экспозиции. Расплачиваться они собирались не деньгами, а земельными участками под Усть-Ордой.

На предложение остаться ночевать в доме я ответил решительным отказом. Тогда Валерий, что называется, умыл руки:

— Затея твоя полная глупость, ничего ты там нового за ночь не увидишь, а простудишься обязательно. Рядом с юртой стоит дом наших родителей. Они умерли, и там сейчас живет наш работник Юра. Мы его предупредим, что, может быть, ты придешь ночевать, а ты решай сам.

Вечер приближался уже навязчиво. Автор уединился в древнем бурятском строении хурэ. Расстелил каремат, разложил спальник, лег поверх и уставился в стремительно темнеющее отверстие для выхода дыма очага. Духи шаманов не являлись. Сакральных мыслей в голове не возникало. И больше холода терзало осознание нелепости происходящего. Когда настала полночь, автор безоговорочно капитулировал, торопливо собрал манатки и пошел ночевать в теплый дом.

Свой среди чужих — буряты глазами русского бомжа

Судьба Юры, русского подростка, во многом типовая для современной истории нашего государства. Ему было три года, когда отец зарезал мать, сел в тюрьму. Из квартиры мальчика выгнали, и так появился еще один юный бомж на бескрайних российских просторах. "Я наполовину бурят", — говорит про себя Юра, и, должно быть, кровь заставила его путешествовать в сторону бурятских земель.

Три года он живет в разных местах округа. Перебивался тем, что подрабатывал на самых грязных работах, по хозяйству, со скотом. Год назад на свою удачу встретился со старшим братом Валерия, Юрием Иннокентьевичем. У Даглаевых тогда умер отец, и нужен был человек, который будет помогать по хозяйству. Юре отдали в жилье дом родителей, и с тех пор он батрачит.

За время скитаний по бурятской земле он насмотрелся много такого, чего случайный прохожий не увидит. Он рассказал, что до сих пор в старых бурятских селах покойников хоронят по обычаям — заворачивают в ткань и сжигают. А мужчин и женщин хоронят отдельно, и у сел по два кладбища в разных сторонах света.

То, что большинство бурят спиваются, это очевидная чушь, утверждает Юра. Есть, конечно, спившиеся люди, но это отдельные случаи. Большинство людей употребляют алкоголь в ритуальных целях. Называется это кормить Монгола, ублажать бога Бурхана. Во дворе разводится небольшой костер, и в него плескается немного водки, немного чая с молоком, немного мясного бульона. Все это сопровождается заклинаниями на бурятском языке — Монгола просят дать плодородие земле и приплод скоту, здоровье семье, процветания и богатства родне.

Юра рассказал про одного человека, который живет в десяти километрах от тракта. Это "шибко умный" бурят, с высшим образованием, вроде даже ученый. У него было свое огромное хозяйство, он был очень богат, но совершенно не суеверен. Он никогда не брызгал, не бурханил, говорил: "Зачем мне кормить Монгола, я сам себе Монгол". В результате все его хозяйство сгорело под корень.

Я специально потом спрашивал в деревне (мало ли, может, соврал Юра ради красного словца). Действительно, такой человек есть, зовут его Алексей Николаевич Батоев. Занимается он посадкой картофеля и даже выстроил себе необычное картофелехранилище — бетонную юрту-восьмистенок.

И действительно, все его хозяйство год назад сгорело из-за какого-то немыслимого стечения обстоятельств. В одной из сторожек забыли включенный обогреватель и кота. Кот стал беситься, пытаясь найти выход на улицу, и уронил на обогреватель баллон от газовой плиты. Баллон взорвался, и все сгорело моментально на глазах у сторожа, сидевшего в соседней сторожке.

В числе прочего сгорели машина, коллекция дорогих охотничьих ружей и дорогой горный велосипед. Неизвестно, насколько в этом виноват Бурхан, как, впрочем, не известно, стал ли этот человек более религиозен.

Автор выражает особую признательность инженеру редакции Сергею Павлову за практические советы по выживанию и туристическую экипировку, Валерию и Надежде Даглаевым за гостеприимство и терпение и Юре за бесценную информацию к размышлению.

В индоевропейскую группу языков слово «юрта» попало из тюркской группы. Юртами кочевые племена называли свои переносные жилищи. По своей природе юрта универсальна, так как может адаптироваться практически к любым погодным условиям, она легко переносит дождь, снег, холод и жару. Очевидно учитывая это, кочевники и выбрали юрту для себя в качестве жилья. Юрта не имеет фундамента, и поэтому разбирается и собирается по палаточному принципу.

Для того, чтобы возвести грандиозное сооружение – юрту, нужны усилия двух человек. Один человек конечно вряд ли будет в состоянии установить юрту самостоятельно, а вот третьему человеку при установке делать уже нечего. Юрта включает свернутый плетеный деревянный каркас, в который вставлена дверная рама. Каркас этот раздвигается, устанавливается, затем на него надевается специальная ткань, которая впоследствии и служит «предохранителем» юрты от дождя и снега. После юрта принимала цилиндрическую форму, и поверх её натягивался баскур. В более холодных районах натягивали не по одному баскуру.

Внутри юрту обтягивали циновками, поверх которых вешались тёмные, плотные ткани. Несмотря на свой маленький размер, юрта очень вместительно. У кочевых племён в юртах могла жить не одна семья. Юрта делится на две половины, одна половина считается мужской, там полагается жить хозяину и его жене, а другая – девичья, там полагалась жить дочерям до замужества. Если у хозяев были дети мужского пола, им полагалось жить на мужской половине. Деление в юрте проходит согласно сторонам света, и определяется лентами разных цветов.

Согласно кочевым верованиям, после ухода дочери из дому, на её половине так и не появляется никакой новой обстановки. Считается, что это приходящая половина. Именно туда ставят гроб, если кто-то из хозяев умирает.

На сегодняшней день, юрты до сих пор распространены в Осетии, Карелии, Узбекистане и других не очень развитых государствах, во многих исламских странах.

Избу по праву можно считать национальной славянской постройкой, изба известна историкам со времён Киевской Руси. Скажем так, как только славяне начали создавать осознанные поселения, они пришли к тому, что очень удобной формой жизни будет изба. Если попытаться охарактеризовать период появления избы более точно, то можно остановиться где-то на 11ом веке, именно так датируется объекты, найденные археологами. Изб, дошедших до нас в хорошем состоянии, возраст которых старше построек восемнадцатого века практически не сохранилось. Вы скажите: как так может быть? Учитывая то, что существует масса архитектурных сооружений, которые датируется более ранними годами. Это легко объяснимо, церкви и разного рода культовые постройки, сохранились лучше, так они не претерпевали такого коэффициента износа, который был у изб. Они не отапливались изнутри, дерево не было подвержено такому быстрому гниению. Кроме того, начиная с четырнадцатого века, культовые сооружения не строились исключительно из дерева, к строительству подкачался камень, глина и т.д. Избы же традиционно строились из дерева, и эта технология не дополнялась и не осовременивалась . В силу этого, избы не способны выносить точно также спокойно время, как они выносили холод, сырость, летний зной.

Изба в славянской мифологии была символом личности самого человека, хорошая, прочная изба обычно символизировала достаток и тёплые отношения между хозяевами. В славянских сказках, отрицательные герои вроде Бабы Яги тоже всегда имели своё пристанище – избу. Однако, изба бабы Яги всегда стояла на «курьих ножка» и была в некотором роде неполноценной. Так, при помощи мифологической системы сказать осуждалось зло.

Славянские избы отличались друг от друга по видам, существовали так называемые «чёрны» и «белые избы». Первоначально, все избы без исключения были чёрными, так они назывались от того, что не имели отдельных печных дымоходов, и весь дым от отопления избы расходился прямо по ней. Это было достаточно неудобно, однако при строительстве, такой вид изб не требовал дополнительных усилий. Вскоре, люди, имеющие больший достаток отказались от такой технологии строительства, и появились «белые» избы, избы, в которых были и печи и дымоходы. Изба была многофункциональным помещениям, называя всё современным языком, изба имела гостиную, её называли - большой горницей, там стоял стол и лавки, тут обедали, принимали гостей, отмечали семейные праздники, принимали ответственные решения. Кроме этого в избе было несколько маленьких спален, опять же тут всё зависело от того, какое количество человек проживало в доме, и каков был достаток. Печка в избе было очень тёплым спальным местам, однако печка не всякая, а только, что была заложена и сделана правильно.

В настоящее время популярность избы к ней возвращается, избы строят как в качестве усадеб и дачных домов, так и в качестве жилых коттеджей. Несмотря не на ни на что, изба не сдаёт своих позиций и по-прежнему, даже спустя девять веков, остаётся очень популярной.

Ю?рта (в большинстве тюркских языков yurt, yurta; монг. гэр) — переносное жилище у кочевников. Казахи называли юрту «кийз уй» — «войлочный дом».

Юрта полностью удовлетворяла потребностям кочевника в силу своего удобства и практичности. Она быстро собирается и легко разбирается силами одной семьи в течение одного часа. Она легко перевозится на верблюдах и лошадях, её войлочное покрытие не пропускает дождь, ветер и умеренный холод. Наличие отверстия на самой вершине купола создаёт тягу и позволяет легко пользоваться очагом. Юрта и поныне используется во многих случаях чабанами Монголии и Киргизии.

Наиболее общим значением общетюркского слова «йурт» является «стоянка», хотя разброс значений довольно широк. В одних тюркских языках этим словом обозначается только переносное жилище или кибитка, а в других — пастбище, родовая земля и даже Родина. В современном монгольском языке слово юрта (гэр) синонимично "дому".

Юрта появилась в эпоху поздней бронзы XII—IX веках до нашей эры, по мнению некоторых историков наиболее близким являются жилища андроновцев. Но жилища адроновцев представляли собой бревенчатые хижины. Об этом свидетельствуют раскопки поселений Чаглинка, Петровка, Атасу, Бугылы на территории современного Казахстана и Российской Федерации. Поэтому нельзя полагать эту версию достоверной. Возможно юрта появилась в более поздний период, примерно в 8-5 веке до н. э. Юрты известны со времен хуннов. Устройство юрты у тюрков и монголов несколько различается. Некоторые представления о мобильных жилищах древних кочевников дают наскальные изображения. Недалеко от деревни Алыбай Катон-Карагайского района Восточно-Казахстанской области обнаружено изображение шатрового типа жилища с четким делением на правую и левую, мужскую и женскую части. Другое изображение жилища эпохи ранних кочевников обнаружено в ущелье Доланалы севернее села Калжыр Курчумского района Восточно-Казахстанской области.

Юрту обычно могут установить 2-3 человека в течение одного часа.

Сначала ставили по кругу звенья «кереге» и связывали их между собой тканой тесьмой, между двумя решетками вставляли и привязывали дверную раму. Затем кто-либо из мужчин поднимал обод «шанырак», пользуясь специальным шестом с развилкой на конце, его укрепляли 3-4 жердями, а затем вставляли остальные, привязывая их нижние концы к верхним развилкам «кереге». Решетчатую стенку вверху, где она скреплялась с жердями купола, снаружи стягивали баскуром — широкой тканой полоской, достигавшей 30-35 см (даже до 45) ширины. Баскур обычно имел орнамент и представлял собой один из обязательных декоративных элементов интерьера юрты. В Южном Казахстане, где распространено ковроткачество, и в отличие от кош-агачских казахов, нередко встречались баскуры с ворсовым узором. Богатые юрты стягивали двумя или даже тремя баскурами.

чиевыми циновками, затем привязывали кошмы, покрывавшие цилиндрическую нижнюю часть, привязывали кошомную дверь, накрывали купол. Снаружи, примерно на половине высоты керег, кошомный покров опоясывался волосяными арканами или тканой лентой, к которой привязывали веревки покровных войлоков купола юрты. Если юрту покрывали длинными кошмами, то снаружи в двух местах перевязывали белдеу. Войлочный клапан прикрепляли в последнюю очередь.

Ленты, различные по ширине и узору, тканые из шерстяной, чаще верблюжьей пряжи, служили украшением интерьера. С ободов внутрь юрты спускались тканые или плетеные узкие ленты, а в случае сильного ветра их привязывали к колу, вбитому в середине юрты. С купола свисали ленты для перевязывания жердей во время перевозок юрты. Эти ленты нередко заканчивались разноцветными кистями. В летнюю жару боковые войлочные стенки могли подниматься на высоту до метра, тогда ветер свободно обдувал помещение, а хозяева могли потягивая кумыс обозревать окрестности. Изнутри юрта делится на две половины, как когда-то разделился род человеческий. Север — женская, а юг — мужская.

На мужской половине — ближе к двери, то есть ближе к земле, — находится постель хозяев. Здесь развешивается оружие мужчины, конская упряжь, талисманы.

На женской — девичьей — постель невесты — дочери хозяина. Ниже — к двери — посудный шкаф, ступа для взбивания кумыса — символ Достатка. Эта половина гостевая, где не засиживаются. Дочь выйдет замуж, покинет отчий дом.

Покинет дом однажды и хозяин: в последний раз ему постелят на этой половине, уже уснувшему вечным сном. Потому как душа его готовится в путь — возвращается на Небо, откуда она пришла и опять придет, но уже в другом обличьи.

В центре юрты — Огонь, очаг. Место почитания Духа Огня — Хранителя Очага. От-Ана, Май-Ана — Матерью зовут огонь казахи. Почитание Огня — одна из древних религий на земле. Огонь дал человеку тепло, горячую пищу, расплавил железо (стремена и стрелы).

Кочевник обрел Седло — свое рабочее место. Он чтит его — седло стоит на возвышении, украшенное узорами, олицетворяющими Время и Пространство, драгоценными камнями — символами Красоты и Богатства, чеканкой из благородного серебра — Оберега от Сглаза.

Как с нами связаться

Зарипов Галинур
мобильный телефон: 8-927-313-29-77;
контактный телефон: (347) 88-2-28-67;
электронная почта: rez62@mail.ru.

Представитель в Уфе

Абдуллин Рустем
электронная почта: arustem72@mail.ru.

спасибо!!

Человечество накопило огромный опыт осознания своего жизненного пространства.

Одна из ветвей человеческого древа – кочевая цивилизация.

Познакомимся с наследием кочевой культуры, с традиционным кочевым домом.

Юрта – это уникальная архитектура, которая поражает своей простотой. В древние времена в китайской живописи существовало понятие изысканной простоты, мы знаем поговорку – все гениальное просто. Юрта это традиция, которая в своём развитии пришла к именно такой изысканной простоте.

И поныне жива традиция постройки кочевого дома.

Дерево – Тал, которое мы знаем как иву – превращается в рейки и брусья. Рейки изгибаются, соединяются кожаной клёпкой крест – на – крест и получается кереге – складные стены юрты. Изгиб усиливает ребро жёсткости, а клёпки (из сыромятной кожи) позволяют растягивать и складывать стены. У казахов, количеством кереге, или как их ещё называют канат - крылья, принято определять размер юрты. Так и говорят обычно трёх, четырёх, пяти или самая большая двенадцати крылая юрта. Круг кереге смыкается дверной рамой – босого. Босого состоит из четырёх отдельных частей: двух боковых, одной притолочной и порога. Четыре балки, благодаря пазам, собираются в раму перед установкой юрты. На раму подвешивается двустворчатая дверь – эшик.

Из брусьев изгибаются ууки – структурный элемент создающий купол юрты. Именно их количеством принято измерять размер юрты у киргизов. Обычно говорят, что юрта на шестьдесят, или скажем сто ууков.

И самый главный, центральный элемент – шанырак, или по-другому - тундук, круг на вершине юрты. Символ родины и очага, который украшает флаги двух стран.

Вот и готов ажурный каркас юрты, состоящий из тундука (шанырака), ууков, кереге и эшика.

Кусты чия – исходный материал для травяной циновки. Чий – это циновка, которой покрывают кереге – стены юрты. На первый взгляд кажется, что эта циновка не несёт особой функциональной нагрузки, тем более что в монгольской юрте её вообще не используют и только лишь иногда ставят снаружи. В жару она может служить летней стенкой, для чего подгибают войлок, и сквозь чий сквозит ветерок, приносящий приятную прохладу. Но можно предложить и другую версию происхождения чия. Может быть неслучайно, что растение чий, из которого делается циновка, в Индии считается священным. Из него делают подстилки для садханы, пуджи, молитвы. Из всего многообразия возможного, только четыре подстилки индийская традиция называет способными притягивать позитивную вибрацию и это одна из них.

Многовековая традиция определяет также процесс превращения овечьей шерсти в войлок, кошму, или как его ещё называют – кииз. Из войлока выкраиваются боковые покрытия юрты – туурдук, и кошмы покрывающие купол юрты – узук. Тёплые, шерстяные стены и крыша кочевого дома. Пол юрты выстилается или войлоком, раскрашенным цветным традиционным орнаментом – ала-кииз, что переводится как пёстрый войлок, или сшитым из кусков войлока разного цвета – ширдак.

Кошма, которую традиционно используют для покрытия юрты, бывает разного цвета, это зависит от вида животных, которых разводят в данном регионе. В Тибете это чаще яки, поэтому традиционно юрты покрыты черной кошмой, у тюркских народов это бараны, поэтому кошма серая и белая, но может быть и чёрная. Реже кошму делают из верблюжьей шерсти.

Войлок является экологически чистым сырьем, удерживает прохладу в жаркий день, и тепло в прохладную ночь. Если в юрте топить, то в ней, как в валенке, очень тепло. В древности в середине юрты находился очаг, и тяга поднималась вверх к тундуку, за счет тяги и округлой формы юрты. Сегодня кочевые народы используют печи, где труба выводится наверх. Кошма защищает от ветра и непогоды, хотя и не абсолютно. Даже хорошая юрта выдерживает 3 дня проливного дождя, далее начинает течь.

Необходимо отметить, что как в древности, так и сегодня, юрту покрывали не только кошмой, но и материей и коврами. Можно привести в качестве примера, летнюю юрту прославленного Тимура. В юрте покрытой материей более светло, и по-своему комфортно и удобно.

Украшение и внутреннее убранство юрты заслуживают отдельного рассказа.

Люди еще в древности соотносили пространство, в котором они живут с ветрами и потоками бытия и старались жить в гармонии с миром. Мы стараемся применять традиционные методы и в нашей жизни. Это очень важно, когда традиция не становится музеем, не становится висящим на стене гербарием, а как зерно падает в благодатную почву и прорастает. Сегодня мы живем в юрте и это тоже традиция, но некоторые вещи мы меняем в современном ключе. Например, мы красим свои юрты специальной краской, чтобы избежать гниения дерева. Так традиция не есть отказ от существующих сегодня технологий, существующих сегодня возможностей. Традиция есть продолжение того, что начали наши предки. Древний человек воспринимал себя как поток бытия. Все что мы говорим и как мы думаем, наработано нашими предками, мы есть продолжение этого потока, и традиция не останавливает его, а помогает человеку взять ответственность за движение этого потока. Тогда, может быть, наши потомки смогут жить, опираясь на то, что мы добавим к этому потоку.

Владимир Маруси

Киргизская юрта, или «боз юй», как называют свое жилище сами кочевники, имеет двухтысячелетнюю историю. Известны описания юрт хунну III – I вв. до н.э., а с VI в. н.э. юрта практически не изменилась. Кочевой быт требовал, чтобы жилище было разборным, легким и простым в изготовлении. Юрта идеально отвечала этим условиям, и в средневековье считалась одним из наиболее комфортабельных видов жилья. Великий китайский поэт Бо Цзюй-и, живший в то время, так описывал жилище кочевников:

Шерсть собрали с тысячи овец,
Выковали сотни две колец,
Круглый остов из прибрежных ив
Прочен, свеж, удобен и красив.
В северной прозрачной синеве
Воин юрту ставил на траве,
А теперь, как голубая мгла,
Вместе с ним на юг она пришла.
Юрту вихрь не может покачнуть,
От дождя ее твердеет грудь,
Нет в ней ни застенков, ни углов,
Но внутри уютно и тепло.
Удалившись от степей и гор,
Юрта прибрела ко мне во двор.
Тень ее прекрасна под луной,
А зимой она всегда со мной.
Войлок против инея – стена,
Не страшна и снега пелена,
Там меха атласные лежат,
Прикрывая струн певучих ряд.
Там певец садится в стороне,
Там плясунья пляшет при огне.
В юрту мне милей войти, чем в дом,
Пьяный – сплю на войлоке сухом.
Очага багряные огни
Весело сплетаются в тени,
Угольки таят в себе жару,
Точно орхидеи поутру.
Медленно над сумраком густым
Тянется ночной священный дым,
Тает тушь замерзшая, и вот
Стих, как водопад весной, течет.
Даже в дивный сад из орхидей
Не сманить из этих юрт людей.
В юрте я приму моих гостей,
Юрту сберегу я для детей.
Князь свои дворцы покрыл резьбой?
Что они пред юртой голубой!

Во время завоевательных походов, переселения народов юрты устанавливались на двух– или четырехколесные повозки, которые называли арба или телега. Европейские путешественники описывали целые «кочующие города», которые медленно двигались по степи и состояли из тысяч кибиток, запряженных быками.
Однако жилища на телегах серьезного влияния на кочевую архитектуру не оказали – кончились завоевательные походы, и юрты вновь стали устанавливать в обычном порядке.
Юрту среднего размера, в которой проживает семья из 5 – 7 человек, устанавливают вдвоем часа за два, а разбирают за час. Основу юрты образует деревянный каркас, который обычно делают из ивы, реже из ели. Нижняя часть каркаса состоит из складных решеток кереге, где прутья или рейки скреплены с помощью ремешков из верблюжьей или телячьей кожи. Количество кереге определяет размер юрты. Так, в маленькой юрте всего четыре решетки, в больших — восемь или двенадцать. Кереге привязывают к двери плетеными поясами терме, которые опоясывают решетки и удерживают всю конструкцию. Терме обычно богато украшены орнаментом. При разрыве этих поясов юрта рассыпается, как карточный домик. Дверь юрты обычно широкая, но невысокая, около 1,5 метров, а створки распахиваются внутрь, чтобы не мешать закрывать дверной проем плотной занавеской из войлока и травяной циновки, которая называется чий. В далеком прошлом у юрты не было деревянных дверей, и чий выполнял их функцию. Крышу юрты образуют шесты уук, которые одним концом привязываются к решеткам, а другим вставляются в тюндюк – деревянное колесо с крестообразными перекладинами, которое является окном и дымоходом одновременно. Также тюндюк называют ченгорак – «Дверь в Небо». Тюндюк больших юрт поддерживают деревянным шестом баган, маленькие юрты удерживают тюндюк натяжением веревок. Вокруг кереге устанавливают длинную плетеную циновку из чия, богато украшенную национальным орнаментом, а нижние части уков накрывают войлочной кошмой джавак баш. Каркас покрывают войлоком кииз, зимой в два-три слоя, в последние годы на войлок надевают чехол из брезента или парусины. Богатые юрты обычно покрыты войлоком белого цвета, а снаружи украшаены войлочными поясами с орнаментом.
Летом юрту устанавливают прямо на землю, зимой настилают деревянный пол. Летом войлоки снизу приподнимают, что улучшает аэрацию. В центре юрты располагается металлическая печь или очаг, где готовят пищу. На ночь с печи снимают трубу, а тюндюк закрывают войлочной кошмой тюндюк джапма, что помогает сохранить тепло. Слева от входа – мужская половина, здесь лежат седла, хранится оружие, висят бурдюки с кумысом. Справа — женская часть юрты, где размещена кухонная утварь, шкафчик с продуктами, колыбель бешик. Напротив двери – священная сторона юрты, где расположены сундуки с наиболее ценным добром, аккуратными стопками сложены ковры и постельные принадлежности. Часто здесь можно увидеть Коран, коврик для молитвы, фотографии и портреты предков, родных. Сидят в юрте на войлочных коврах шырдак или на маленьких табуретках, за невысоким столом, где принимают пищу хозяева и гости.
По сей день кочевники Кыргызстана свято соблюдают традиции, связанные с юртой. Так, юрту нельзя входить с оружием, нельзя наступать на порог – раньше это считалось объявлением войны, заходить в юрту лучше с правой ноги. Войдя в юрту, нельзя самовольно садиться на священной стороне, предназначенной для особо почетных гостей – это можно сделать только после приглашения хозяина. Войдя в юрту даже незнакомого человека, нельзя уйти, не попробовав его хлеб – это считается оскорблением. Мужчины по традиции занимают левую сторону от входа, женщины – правую, ну а детям разрешается бегать везде.
Юрта – не просто дом кочевника, это одновременно храм и модель Мироздания. Квадратные переплетения решеток символизируют связь с родной землей, слегка изогнутые ууки – восхождение человеческого духа, а ченгорак является символом Солнца и Вечно Синего Неба — Тенгри. Считается, что через ченгорак проходит мистическая нить, которая связывает воедино все уровни Мироздания, и шаманы могут перемещаться по ней в иные миры. Центр юрты – треугольный очаг талга. Три его конца символизируют неразрывную связь поколений — прошлого, настоящего и будущего. По обычаю, сначала устанавливают очаг, над ним поднимают ченгорак, а после этого собирают остальные детали юрты. Переезжая но новое место, хозяйка обязательно проводит обряд кормления огня, кропя очаг молоком.
Юрта – уникальное жилище, прекрасно приспособленное к суровым условиям гор и степей Центральной Азии. Летом, когда на земле царит жара, в юрте прохладно, зимой – тепло и уютно, даже если за войлочными стенами завывает пурга. В такие дни вся жители юрты собираются за столом, и слушают рассказы стариков-аксакалов о древней родине кыргызов — далекой реке Эне Сай, о смелых батырах и мудрых аке, о сражениях и победах. И звуки трехструнного комуза возносятся сквозь ченгорак в небо – к вечному Тенгри…
Константин Куксин,
Этнограф, директор Музея кочевой культуры,
Г. Москва.